Именно так думали в первую очередь делегаты Международного женского социалистического конгресса в Копенгагене, когда принимали решение об учреждении революционного женского праздника, который в нашей стране с 1965 года официально считается нерабочим днем. Понятно, что до 1917 года праздник 8 марта отмечали нелегально. В дореволюционной России женщина жила в условиях систематического унижения, полного отсутствия каких бы то ни было закрепленных законом политических прав и зачастую – если речь шла о женщинах из неимущих классов – угрозы прямого физического насилия, страха, опасности. Самодержавная власть и буржуазно-помещичья «элита» страны рассматривали женщину как существо второсортное, самой своей физиологией обреченное на подчиненное по сравнению с богатыми мужчинами положение рабыни или – что почти то же самое – богатой, но бесправной содержанки, не важно, шла ли речь о фабричной работнице или крестьянке, учительнице или актрисе.Это было одним из ярчайших проявлений того самого, говоря словами крупнейшего русского публициста и литературного критика XIX века Николая Добролюбова, «тёмного царства», где для рабочих и крестьян не было пути иного, как зарабатывать тяжким подённым трудом на кусок хлеба. По циркуляру о «кухаркиных детях» (30 июня 1887 года) доступ к образованию, искусству, достижениям мировой мысли был закрыт «детям простолюдинов». В итоге в мире простолюдинов мужчины запойно пили, дети умирали, а нищета и дикие бытовые условия тяжкой плитой придавливали ещё с юности красоту и обаяние женщин. Для того чтобы женщина стала достойным членом общества, не оставалась другого выхода, кроме свержения проклятого старого мира, устранения царящих в нем эксплуатации и невежества.
Именно поэтому был так велик процент женщин, нашедших свое место в антиправительственных организациях, в большевистской партии. Софья Перовская и Вера Фигнер, Мария Спиридонова и Вера Засулич, Надежда Крупская и Инесса Арманд, Мария Ульянова и Розалия Землячка, Александра Коллонтай и Елена Соколовская, многие-многие другие героически проявили себя в подпольной борьбе с самодержавием, в годы революции и Гражданской войны. Отдавая все свои силы и сами жизни «великому делу любви» к свободе, социальному равенству и братству тружеников всех национальностей, они боролись и за свои права, соединив частный интерес «женского сословия» с общими задачами революции.После победы Октября пришедшие к власти большевики сразу же приняли целый комплекс мер против «сверхпритеснения угнетенного пола». Уже в декабре 1917 года подписанным председателем Совнаркома РСФСР Владимиром Ильичём Лениным декретом «О расторжении брака» обязательный церковный брак заменялся гражданским, его расторжение было стократно облегчено, фактический брак приравнен к официальному, внебрачные дети приобрели все права «законнорожденных». Политика советской власти, не оставившая, говоря словами Ленина, «камня на камне из тех подлых законов о неравноправии женщины, о стеснениях развода, о гнусных формальностях, его обставляющих, о непризнании внебрачных детей – законов, остатки которых многочисленны во всех цивилизованных странах», открыла трудящимся женщинам дорогу наверх. Речь шла не просто о карьере, а о самореализации, пути к знаниям, новому, равноправному, положению в обществе.
18 ноября 1920 года Владимир Ильич Ленин подписал декрет Совнаркома РСФСР о разрешении абортов. Большевики, как говорил Ленин, рассматривали право на аборт как «азбучное демократическое право гражданина и гражданки» и, придя к власти, впервые в Европе дали возможность всем женщинам искусственно прерывать беременность в течение первых трех месяцев. И данная мера, вопреки частым ныне воплям новоявленных черносотенцев, отнюдь не снизила рождаемость: в течение 20-х годов она непрерывно росла. Этому способствовала социальная политика советского правительства – впервые в истории России женщины получили право на знаменитый «декретный отпуск». В те годы он начинался за два месяца до рождения ребенка и заканчивался через полтора месяца после родов.
Советская власть дала женщине не только социальные, но и политические права. В частности, равное право голоса на выборах они получили гораздо раньше, нежели это произошло в таких цитаделях буржуазной демократии, как США или Великобритания, не говоря уж о Швейцарии. Не стоит забывать и о «женских квотах» во всех законодательных органах власти, партийных, комсомольских и профсоюзных комитетах, называемых в шутку, а иногда и всерьёз, «коллонтаевскими» – в честь наркома социального призрения РСФСР Александры Коллонтай, яростной и последовательной феминистки, ставшей первой женщиной-министром в истории нашей страны. Конечно, система квот носила во многом формальный характер, однако по сравнению с нынешними временами защищала права женщин, пожалуй, куда как более эффективно.Реставрация буржуазных порядков в течение последних двух десятилетий отбросила всех граждан России на век назад. Сверхэксплуатация новыми собственниками, сексуальные домогательства и постоянное унижение со стороны «хозяев» прямо на рабочем месте, невозможность спокойно забеременеть и родить ребенка, проблемы с местами в детские сады и ясли, постоянный рост цен на детские товары и продукты питания – вот далеко неполный набор того, что принесла нашим соотечественницам капиталистическая действительность. Недавняя история с массовыми протестами будущих мам в связи с новым порядком начисления пособий по беременности и родам стала прекрасной иллюстрацией того, чего стоят на практике слова чиновников исполнительной власти и их прислужников из «Единой России» о «демографической политике» и «народосбережении».
Второе пришествие русского капитализма изменило не только отношения собственности и вытекающие отсюда социальные роли. Чем дальше, тем отчетливее заметны запущенные либеральными реформаторами негативные процессы. Это – ранняя смертность мужского населения вследствие алкоголизма и болезней, потери привычной работы и устоявшегося социального статуса. В то же время за два десятилетия, которые Россия прожила в условиях капиталистических отношений, стало очевидно, что на рынке труда русские женщины вполне конкурентоспособны. Причём не только в качестве ответственного и добросовестного исполнителя, но и авторитетного руководителя, толкового менеджера, грамотного бухгалтера, опытного юриста. Женщины работают не только не хуже, а зачастую и лучше мужчин. Их энергии, инициативе, предприимчивости, трудолюбию можно лишь позавидовать. Они – с мужчинами на равных, даже если последние и не хотят этого признавать.
Подобный тип для России не внове. Вспомним женщин русской революции или комсомолок 20-х годов прошлого века. Ныне их внучки и правнучки в совершенно новых условиях и внешне по-иному добиваются того же самого: равных прав и признания этого факта не только на словах, но и на деле. Есть надежда, что этот процесс необратим, и вопреки всем стремлениям клерикалов, «единороссовских консерваторов» и высокопоставленных дамочек, посвятивших свой досуг борьбе за «семейные ценности», наши соотечественницы больше никогда не станут жертвами замкнутого мирка – пресловутого треугольника «семья – кухня – церковь». Тогда каждый день в году станет для них днём торжества не только равных прав, но и равных возможностей.Статья Владимира Соловейчика
Всю историю существования движения за равноправие женщин, в нем немалое участие принимали анархистки разных стран. Они даже выделились в обособленное движение (анархо-феминизм), чтобы не связывать себя с некоторыми феминистками организациями, требующими скорее не равенства, а положительной дискриминации, что противоречит первоначальным целям движения.
Анархо-феминизм
Феминистский анархизм или анархо-феминизм — термин, возникший во время так называемого «феминизма второй волны», и рассматривает патриархат как самое первое проявление иерархии в человеческой истории, т.е. первой формой угнетения было угнетение женщины мужчиной. Анархо-феминистки и -феминисты считают, что борьба против патриархата составляет существенную часть классовой борьбы и борьбы против государственности. С другой стороны, многие феминистки пришли к анархизму, т.к. это политическая философия, отрицающая все властные отношения, т.е. анархизм — это феминистская философия тоже. Такие «ценности» современной «цивилизации» как соревнование, агрессия, эксплуатация, иерархия и т.п. считаются мужскими. В утопии — общество, построенное на «женских» ценностях — взаимной помощи, терпимости, дарении и кооперации.
История
Анархо-феминизм наиболее явно ассоциируется с началом 20-го столетия, с такими теоретиками и активистками как Луизе Мишель, Эмма Голдмэн, Вольтарина де Клер и Люси Парсонс, хотя даже такая «феминистка первой волны» как Мэри Вулстоункрафт придерживалась прото-анархистских взглядов. Во время гражданской войны в Испании существовала группа Mujeres Libres (исп. – «Свободные женщины»), защищавшая анархистские и феминистские идеи, однако, избегая наименования «анархо-феминизм».
Именитые анархисты-мужчины, в общем и целом поддерживали борьбу женщин за свои права и освобождение, так, например, женскому движению сочувствовали и Кропоткин и Бакунин. П.Ж. Прудон же придерживался представлений о традиционной нуклеарной семье как о фундаменте общества и отводил женщинам лишь роль домохозяек и матерей (см. его сочинение «Порнократия»). Бакунин высказывал революционное для своего времени представление о равноправии полов, но не считал обязательным поддерживать актуальную борьбу женщин. Кропоткин, говоря о человеческом освобождении, не делал различия между мужчинами и женщинами, но был, очевидно, не в состоянии абстрагироваться от половых ролей своего времени, отводя женщинам сферу репродукции (семья, воспитание детей и т.п.). Философские конструкции Макса Штирнера сами по себе едва доступны для феминизма, т.к. «Единственный» Штирнера последовательно избегает полового вопроса. Посему, анархистки посчитали нужным сочетание феминиского анализа обещства с анархизмом, аргументируя, что упразднение государственности и капитализма не обязательно будет освобождением от патриархата.Женщины или женские анархистские организации:
Комментариев нет:
Отправить комментарий