Историю пишут победители, поэтому многие улицы Красноярска носят имена лидеров местных большевиков, активно действовавших в городе начиная с февральской революции 1917 г. до падения первой советской власти в июне 1918 г.: Г.С. Вейнбаума, Т.М. Марковского, Я.Ф. Дубровинского, Б.З. Шумяцкого и др. Не остались в стороне и лидеры левых эсеров, действовавшие в тесном союзе с большевиками — А.П. Лебедева и С.Г. Лазо. Лидеры же проигравшей стороны закономерно остались либо вообще не вписанными в историю, либо вписанными однобоко, как злейшие враги свободы и равенства. Среди тех, кто остался на обочине истории, выделяется имя лидера красноярских анархистов — Владимира Константиновича Каминского. Человека неоднозначного, жизнь которого полна тайн, белых пятен, а главное мифов, которые умело навязывались общественности его политическими противниками. Поэтому порой определить, где правда, а где вымысел в его жизни — практически невозможно. И чтобы не уходить в крайности, мы будем приводить разные точки зрения на те или иные события.
Владимир Константинович Каминский родился в 1889 г. О месте его рождения, как и о социальном происхождении, ничего неизвестно. Первое же упоминание о его революционной деятельности относится к 1910 г. когда за участие в «инициативной группе анархистов юга» он был осужден в Киеве на 4 года и 8 месяцев. Свой срок он отбывал в Рижской тюрьме [ГАКК. Ф. Р-1763. Оп. 1. Д. 69. Л. 198–199]. К этому времени относится первый спорный факт его биографии, который, в дальнейшем, политические противники, а в частности эсер Е.Е. Колосов, стремились использовать с целью очернения морального облика анархиста. В 1913 г. в Рижской тюрьме произошло избиение политических заключенных уголовными. В организации погрома для сведения личных счетов Е.Е. Колосов обвинил Каминского, ссылаясь на свидетельства знающих анархиста людей. Сам же Каминский, называя Е.Е. Колосова лжецом, заявлял в своем единственном ответе на всю криnтику эсера, что в тюрьме никаких избиений не было. А если и были драки, то явно не по причине различий между политическими и уголовными заключенными [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 7 июля, с. 3].
Что касается характера анархиста, то здесь как нигде сложно определить истину. Политические противники стремились навязать ему «классический» образ анархиста, для которого идеи на втором месте, и которому не чужд разбой и грабеж. Так кадетская «Свободная Сибирь» в доказательство этого приводила якобы слова самого Каминского: «Не могу жить скучно, как все ... тянет испытать новые, острые ощущения, чего-нибудь возбуждающего. Ухлопать что ли кого?»... «Живу на какие? Что я, дурак что ли, работать ... да позволять над собою командовать! Нет-с! Взял „друга“ – и средства есть!» [Свободная сибирь, 1917, 17 декабря, с. 2]. Социал-демократ Ян Зирнит писал, что «Каминского могу характеризовать, как наихудышнего психопата» [Наш голос, 1917, 22 июля, с. 2]. Однако те же кадеты относили Каминского к числу немногих интеллигентных работников красноярской анархистской организации [Свободная сибирь, 1917, 20 декабря, с. 3].
В 1915 г. Каминский был сослан в Пинчугскую волость Енисейского уезда Енисейской губернии [ГАКК. Ф. Р-1763. Оп. 1. Д. 69. Л. 198–199]. По сообщению Колосова, Каминский уже на месте ссылки зимой 1915 г. был судим третейским судом, который признал его виновным в организации погрома и объявил ему бойкот [Наш голос, 1917, 2 июля, с.3]. Сам же Каминский заявил, что на первом суде его осудили без его участия, без снятия показаний. Закономерно, что он потребовал нового суда. Который, в свою очередь, оправдал анархиста [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 7 июля, с. 3]. Данный факт был признан и Колосовым.
В дальнейшем Каминский с анархистами из г. Енисейска пытался организовать группу «анархистов-федералистов». Однако разошелся с ними, как он сам пишет, по причине чисто принципиальных разногласий по вопросам отношения к войне и Учредительному собранию [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 7 июля, с. 3]. После этого Каминский отправился в Красноярск.
С началом февральской революции Каминский принял самое деятельное участие в организации анархистов города. Что отложилось уже в названии группы красноярских анархистов — «инициативная группа анархистов-коммунистов», созвучном с «инициативной группой анархистов юга», за участие в которой Каминский был осужден в 1910 г. Первое организационное собрание «инициативной группы анархистов-коммунистов» состоялось 28 марта. На нем была принята резолюция, 12 апреля опубликованная в «Известиях Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов». Позднее Инициативной группой в Красноярске был опубликован манифест анархистов-коммунистов. В этих двух документах анархисты разъясняли свои позиции по основным вопросам революции.
Анархисты выступили за дальнейшее углубление революции. Красноярские анархисты-коммунисты отмечали, что Февральский переворот это еще не революция, а лишь изменение формы правления, «подготовка почвы к революции». Они призывали массы довести революцию до конца «т.е. до полного обобществления орудий и продуктов производства» и создания «добровольной ассоциации лиц и групп» [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 12 апреля, с. 2-3].
Полагая, что Временное правительство весьма неустойчиво и не обладает силой, способной «удерживать революционный народ в законных рамках покорности», анархисты предлагали воспользоваться слабостью власти и начать «захватывать землю, фабрики и заводы». Считая, что земля принадлежит только тем, кто ее обрабатывает, анархисты призывали «всю землю обратить в достояние всего народа» [Штырбул, 1996, с. 140-141].
В своем манифесте красноярские анархисты-коммунисты рассматривали Советы рабочих и солдатских депутатов, как единственно революционные органы бедноты, противопоставляя их Учредительному собранию и демократической республике. По их мнению, только «Союз Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов» может совершить социальную революцию: передать всю землю крестьянам, фабрики и заводы — рабочим, все блага — бедным [Манифест анархистов-коммунистов, 1917, с. 4-6].
Целями группы провозглашалось:
В ответ на критику эсеровской газеты Инициативная группа анархистов-коммунистов присоединилась к организованному Красноярским отделом РСДРП (б) «революционно-общественному» бойкоту Е.К. Колосова. Эсера обвинили в том, что он в редактируемой им газете «Наш голос» «вел гнуснейшую травлю против всех местных рабочих организаций: политических, революционных и профессиональных» [Наш Голос, 1917, 19 июля, приложение].
Таким образом между большевиками и анархистами образовался неформальный политический союз, осуществлявшийся явочным порядком в конкретной совместной борьбе с политическими оппонентами и за достижение провозглашенных целей. Этот союз стал частью так называемого левого блока: блока большевиков, левых эсеров и анархистов. Вместе с тем, необходимо обратить внимание на такие специфические его особенности сложившегося союза, как организационную самостоятельность входящих в него групп, отсутствие практического взаимодействия между левыми эсерами и анархистами (связующим звеном между ними выступали большевики). Они же были и лидерами блока по численности и влиянию в городе. К октябрю численность их организации в городе составляла около 2500 тыс. человек [Красноярская партийная организация в цифрах, 1977, с.2]. Численность левых эсеров была на порядок ниже, примерно несколько сотен. Анархистов же — не более нескольких десятков.
Однако еще до Октябрьской революции в ряде тактических вопросов анархисты занимали более радикальные позиции, чем большевики. 7 июля на митинге в сборочном цехе Красноярских железнодорожных мастерских, посвященном июльским событиям в Петрограде, анархист Каминский, как писал «Наш голос», не только «развивал основные положения большевизма», но требовал более решительных действий: взять власть на местах, захватить землю [Наш голос, 1917, 9 июля, с. 2-3]. 10 июля 1917 г. на общем собрании Красноярского Совета Каминский предлагал «не посылать на фронт ни одного солдата, раз война ведется в интересах капиталистов и захватить немедленно власть в свои руки». 27 сентября на пленуме Красноярского Совета в вопросе о стачке на Красноярском участке Томской железной дороги, Каминский предложил продолжить стачку, даже в случае прекращения ее на остальных участках дороги, аргументируя это необходимостью поднять революционную активность масс, в то время как большевики высказались против, опасаясь раскола в железнодорожном союзе [Красноярский рабочий, 1917, 30 сентября, с. 3].
Очевидно с конца сентября анархисты начинают бороться с большевиками за лидерство в красноярских железнодорожных мастерских, где последние традиционно имели большее влияние. Немалую роль сыграл в этом и Каминский. Энесовский «Голос народа» отмечал, что в железнодорожном бюро труда заседает анархист Каминский. "Он и старается втереть своих товарищей по партии в мастерские и депо в качестве «рабочих» [Голос народа, 1917, 28 сентября, с. 3-4]. При этом пропаганда анархистов имела определенный успех. «Голос Народа» писал, что среди мастеровых и рабочих красноярских железнодорожных мастерских наблюдается течение против большевиков. «Некоторые из мастеровых и рабочих уже разочаровались в своих кумирах и бросаются в объятия анархистов. Бросаются потому что анархисты больше обещают» [Голос народа, 1917, 6 октября, с. 3; 12 октября, с. 4 ].
Однако до прихода большевиков к власти эти противоречия не имели особого значения. Большевики были не прочь, как отмечает В.В. Кривенький, «использовать их (анархистов) в качестве разрушительной силы против буржуазии» [Политические партии России: история и современность, 2000, с. 226].
В интересах дальнейшего развития революции 28 октября на заседании ИК Красноярского Совета блок большевиков левых эсеров и анархистов поддержал позицию перехода власти к Совету [Корноухов, 1981, с. 103-104]. На следующий день первым в Сибири губернский ИК заявил о переходе к нему всей власти в губернии. Существенную роль левый блок сыграл и в подавлении Иркутского юнкерского восстания против Советской власти в декабре 1917 г. В качестве руководителей красногвардейских отрядов посланных на помощь большевикам Иркутска выступили: В.К. Каминский, С.Г. Лазо, Б.З. Шумяцкий. При этом Каминский в определенный момент сыграл одну из главных ролей. Его отряд был « единственным устоявшим против юнкерского наступления» [Рабоче–крестьянская газета, 1917, 31 марта, с. 4].
С осени 1917 г. заметно возрастает активность красноярских анархистов. В немалой степени этому способствует приезд в Красноярск анархистов, бежавших из Петрограда после июльских событий. Помимо Инициативной группы анархистов – коммунистов, образуется вторая группа — Союз анархо-синдикалистской пропаганды, который с 8 декабря 1917 г. начинает издание еженедельной газеты «Сибирский анархист», редакторами которой стали А. Ларин, Я. Без и К. Каликис. Обеими сотрудничавшими группами активно распространялась анархическая литература: работы классиков анархизма М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина, популярные брошюры [Штырбул, 1996, с. 178 ]. Анархисты начинают работу среди солдат. Для этой цели ими был создан «союз беспартийных солдат».
В одном из первых номеров «Сибирского анархиста» было опубликовано стихотворение Каминского, который, как оказалось, имел склонности к творчеству:
За хлеб и за волю, за люд трудовой
За братьев голодных забитых,
С гнетущею властью мы начали бой
Восстали на сильных и сытых!
Подняли грозное знамя борьбы
Мы черное знамя подняли,
И счастье отымем свое у судьбы
О нем мы веками мечтали!
Под знаменем черным мы ринемся в бой
Нам ненависть знамя вручила,
Хотим ненавидеть мы злобой святой
Гнетущие темные силы
За братьев голодных мы в битву пойдем
Разрушим и власть и законы
И всех кто несчастлив к себе мы зовем
Под черные бунта знамена.
Так смело же братья, уж подан сигнал
За счастье, за хлеб и за волю
Долой государство, долой капитал
В ряды кто судьбой недоволен.
[Сибирский анархист,1917, 8 декабря, с.3].
Перевыборы ИК Красноярского 12 декабря принесли большевикам и левым эсерам полную победу: большевиков – 12, левых эсеров – 6 [Рабоче – крестьянская газета, 1917, 16 декабря, с.4]. Наметились и новые тенденции в работе Советов. Основные вопросы, принимаемые Советом, стали первоначально обсуждаться и одобряться его большевистской фракцией. Это приводило к уменьшению роли Совета и подмене его функций фракцией. С этого времени анархисты в деятельности совета участия не принимают. Противоречия между ними и большевиками приобретают масштабный характер.
Еще в конце ноября 1917 г. меньшевистская газета «Дело рабочего» отмечала, что "анархисты во главе со знаменитым Каминским недовольны «нерешительной» политикой большевиков и намерены порвать с ними[Дело рабочего, 1917, 6 декабря, с. 3]« Анархисты выступили против узурпации Советов одной партией. На страницах „Сибирского анархиста“ в начале декабря 1917 г. красноярские анархисты призывали массы самоорганизовываться в первичные беспартийные классовые организации, и брать в свои руки распределение продуктов и организацию производства. Советы, по их мнению, должны стать органами „не властвующими, не повелевающими, но исполняющими волю“ этих организаций, служить „регулятором общественной и экономической жизни страны“ [Сибирский анархист,1917, 8 декабря, с.1].
Считая что авторитетность Советов должна быть превыше всего, анархисты призывали не созывать „реакционное“ Учредительное собрание и немедленно „уничтожить“ городские думы и земства, „где буржуазия организует свое господство и закабаляет посредством законов рабочий класс“. Поэтому они резко негативно отнеслись к участию большевиков в данных учреждениях, считая это актом соглашательства с буржуазией. „Если вы хотите всецело стоять на стороне Советов, то вы должны немедленно собраться с духом и уничтожить сразу и навсегда всякие Учредительные собрания, городские думы и земства“ — обращался к большевикам „Сибирский анархист“ 26 января [Сибирский анархист, 1918, 26 января, с.2]
Серьезные расхождения между политическими союзниками возникли по вопросу о формах социалистических преобразований в экономике. Выступая за немедленную социализацию — передачу предприятий под управление трудовых коллективов, анархисты считали „половинчатой“ большевистскую политику рабочего контроля и отрицательно отнеслись к созданию в декабре 1917 г. ВСНХ, рассматривая это как попытку централизации управления производством. Для решения экономических проблем, помимо социализации производства, они призывали „перейти от бумажных декретов и полумер к живому и яркому социальному действию“: изъять все продукты из частноторгового оборота и устроить прямой товарообмен между городом и деревней [Сибирский анархист, 1918, 5 января, с.2].
Таким образом, после Октября анархисты Красноярска во главе с Каминским, как и в целом в стране, выступили сторонниками теории так называемой „третьей революции“, цель которой — переход власти и управления производством к федерации органов революционного территориального и производственного самоуправления.
Активная критика организационных форм и первых мероприятий советской власти с радикально левых позиций заставила большевиков отмежеваться от бывших союзников и искать пути и средства к их нейтрализации. Как верно отмечалось в газете „Дело рабочего“, „когда большевики увидели, что аппетиты анархистов грозят уже и их собственному благополучию, они со свойственной им решительностью приняли меры обуздания“ [Дело рабочего, 1918, 30 июня, с. 2].
На руку большевикам сыграли публикации кадетской газеты „Свободная Сибирь“. Автор статей „Арест грабителя-анархиста“, „Анархисты-хамелеоны“ и др. Вяч. Храмцов обвинил анархистов в вымогательствах, грабежах и связях с уголовным миром [Свободная Сибирь, 1917, 19, 20 декабря]. Установить правдоподобность этих фактов вероятней всего не представляется возможным, но важно другое: до момента перехода анархистов в открытую оппозицию большевикам, последние на подобные слухи не обращали внимания. Ситуация в корне изменилась к концу 1917 г. 27 декабря по постановлению ИК Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов В.К. Каминский был арестован. Обвинен он был в мародерстве во время своего участия в подавлении антисоветского юнкерского восстания в Иркутске. В постановлении ИК говорилось: „заключить под стражу в одиночную камеру под строжайший надзор – запретить всяческие сношения с остальными заключенными“ [ГАКК. Ф. Р-258. Оп. 1. Д. 15. Л. 113].
Несмотря на это анархисты усилили критику большевиков. В „Сибирском анархисте“ в марте 1918 г. они отмечали, что „большевики“, как нечто характерное перестали существовать. Народилась новая власть, новое правительство». Но «мы, анархо-синдикалисты, будем бороться против захвата власти в Советах какой бы то ни было политической партией, пока в них будет находиться революционный пролетариат» [Сибирский анархист, 1918, 15 марта, с.2]. Разгром второй группы красноярских анархистов – Союза анархо–синдикалистской пропаганды пришелся на период «удушения» большевистской властью прессы оппозиционных партий весной 1918 г. В марте были закрыты газеты «Сибирский анархист» и «Свободная Сибирь».
Дело Каминского слушалось в революционном трибунале 28 марта. Все свидетели отвергли обвинение анархиста в мародерстве и говорили о недоразумении. По их словам Каминский отнял вещи у мародера-красногвардейца и собирался сдать их в штаб. В итоге трибунал не принял никакого решения за недостаточностью доказательств. Дело было отправлено на доследование [Рабоче-крестьянская газета, 1917, 31 марта, с. 4]. О других заседания трибунала не удалось найти никаких сведений.
По отрывочным данным известно, что вскоре после заседания трибунала он был освобожден. Однако в мае вновь арестован большевиками [ГАКК. Ф. Р-1763. Оп. 1. Д. 62. Л. 138]. Где был анархист во время падения советской власти в городе не известно. Но в списках арестованных большевиков и сочувствующих, сидящих в красноярской тюрьме после чехословацкого переворота, его нет. Поэтому о дальнейшей судьбе анархиста остается только гадать.
Источники
Библиографический список
Владимир Константинович Каминский родился в 1889 г. О месте его рождения, как и о социальном происхождении, ничего неизвестно. Первое же упоминание о его революционной деятельности относится к 1910 г. когда за участие в «инициативной группе анархистов юга» он был осужден в Киеве на 4 года и 8 месяцев. Свой срок он отбывал в Рижской тюрьме [ГАКК. Ф. Р-1763. Оп. 1. Д. 69. Л. 198–199]. К этому времени относится первый спорный факт его биографии, который, в дальнейшем, политические противники, а в частности эсер Е.Е. Колосов, стремились использовать с целью очернения морального облика анархиста. В 1913 г. в Рижской тюрьме произошло избиение политических заключенных уголовными. В организации погрома для сведения личных счетов Е.Е. Колосов обвинил Каминского, ссылаясь на свидетельства знающих анархиста людей. Сам же Каминский, называя Е.Е. Колосова лжецом, заявлял в своем единственном ответе на всю криnтику эсера, что в тюрьме никаких избиений не было. А если и были драки, то явно не по причине различий между политическими и уголовными заключенными [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 7 июля, с. 3].
Что касается характера анархиста, то здесь как нигде сложно определить истину. Политические противники стремились навязать ему «классический» образ анархиста, для которого идеи на втором месте, и которому не чужд разбой и грабеж. Так кадетская «Свободная Сибирь» в доказательство этого приводила якобы слова самого Каминского: «Не могу жить скучно, как все ... тянет испытать новые, острые ощущения, чего-нибудь возбуждающего. Ухлопать что ли кого?»... «Живу на какие? Что я, дурак что ли, работать ... да позволять над собою командовать! Нет-с! Взял „друга“ – и средства есть!» [Свободная сибирь, 1917, 17 декабря, с. 2]. Социал-демократ Ян Зирнит писал, что «Каминского могу характеризовать, как наихудышнего психопата» [Наш голос, 1917, 22 июля, с. 2]. Однако те же кадеты относили Каминского к числу немногих интеллигентных работников красноярской анархистской организации [Свободная сибирь, 1917, 20 декабря, с. 3].
В 1915 г. Каминский был сослан в Пинчугскую волость Енисейского уезда Енисейской губернии [ГАКК. Ф. Р-1763. Оп. 1. Д. 69. Л. 198–199]. По сообщению Колосова, Каминский уже на месте ссылки зимой 1915 г. был судим третейским судом, который признал его виновным в организации погрома и объявил ему бойкот [Наш голос, 1917, 2 июля, с.3]. Сам же Каминский заявил, что на первом суде его осудили без его участия, без снятия показаний. Закономерно, что он потребовал нового суда. Который, в свою очередь, оправдал анархиста [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 7 июля, с. 3]. Данный факт был признан и Колосовым.
В дальнейшем Каминский с анархистами из г. Енисейска пытался организовать группу «анархистов-федералистов». Однако разошелся с ними, как он сам пишет, по причине чисто принципиальных разногласий по вопросам отношения к войне и Учредительному собранию [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 7 июля, с. 3]. После этого Каминский отправился в Красноярск.
С началом февральской революции Каминский принял самое деятельное участие в организации анархистов города. Что отложилось уже в названии группы красноярских анархистов — «инициативная группа анархистов-коммунистов», созвучном с «инициативной группой анархистов юга», за участие в которой Каминский был осужден в 1910 г. Первое организационное собрание «инициативной группы анархистов-коммунистов» состоялось 28 марта. На нем была принята резолюция, 12 апреля опубликованная в «Известиях Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов». Позднее Инициативной группой в Красноярске был опубликован манифест анархистов-коммунистов. В этих двух документах анархисты разъясняли свои позиции по основным вопросам революции.
Анархисты выступили за дальнейшее углубление революции. Красноярские анархисты-коммунисты отмечали, что Февральский переворот это еще не революция, а лишь изменение формы правления, «подготовка почвы к революции». Они призывали массы довести революцию до конца «т.е. до полного обобществления орудий и продуктов производства» и создания «добровольной ассоциации лиц и групп» [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 12 апреля, с. 2-3].
Полагая, что Временное правительство весьма неустойчиво и не обладает силой, способной «удерживать революционный народ в законных рамках покорности», анархисты предлагали воспользоваться слабостью власти и начать «захватывать землю, фабрики и заводы». Считая, что земля принадлежит только тем, кто ее обрабатывает, анархисты призывали «всю землю обратить в достояние всего народа» [Штырбул, 1996, с. 140-141].
В своем манифесте красноярские анархисты-коммунисты рассматривали Советы рабочих и солдатских депутатов, как единственно революционные органы бедноты, противопоставляя их Учредительному собранию и демократической республике. По их мнению, только «Союз Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов» может совершить социальную революцию: передать всю землю крестьянам, фабрики и заводы — рабочим, все блага — бедным [Манифест анархистов-коммунистов, 1917, с. 4-6].
Целями группы провозглашалось:
- создание «различных групп и коммун,
- связанных на федеративных началах;
- создание технических условий групповой работы; организация съезда анархистов-коммунистов для выработки типа организации, наиболее соответствующей требования момента, и плана действий для широкой пропаганды идей анархизма и наиболее действительного метода проведения их в жизнь» [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов,1917, 12 апреля, с. 2-3].
Заявили же о себе красноярские анархисты 8 апреля 1917 г., когда на крестьянском съезде Красноярского уезда выдвинули резолюцию, призывая крестьян к захватам земли [Наш голос,1917, 12 апреля, с. 2]. 10 апреля, как делегат от группы анархистов в состав Исполнительного комитета (ИК) Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, выступил В.К. Каминский [Наш голос, 1917, 13 апреля, с. 3]. 18 апреля, наравне с остальными политическими силами города, анархисты приняли участие в праздновании 1 мая (по новому стилю). Как пишет «Наш Голос», анархисты имели 2 черных знамени «со старым девизом „хлеб и воля“» [Наш голос, 1917, 20 апреля, с. 3]
Помимо прочего анархисты пытались работать и среди уголовного элемента. 22 мая они приглашали бывших уголовных на митинг [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 21 мая, с. 4].
С образованием 27 июня 1917 г. губернского ИК Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов его состав был пополнен анархистами Корабельниковым (приехавшим из Америки) и Коротневой. Хоть Каминский и не занимал ответственных постов в Совете, он вел в нем довольно активную деятельность. Неоднократно назначался вместе с Корабельниковым комиссарами Совета — по особым поручениям и сбору информации. Был наделен мандатом от ИК производить обыски и аресты самогонщиков и уничтожать самогонку [ГАКК. Ф. Р-258. Оп. 1. Д. 49. Л. 273]. Состоял в ряде комиссий, в частности в комиссии по проверке отсрочек от армии. С работой В.К. Каминского в этой комиссии связан еще один скандал. В конце июня анархист вызвал в комиссию правого эсера, члена ИК Красноярского Совета И.В. Казанцева, без ведома руководителя комиссии Маерчака, под свою личную ответственность. В связи с чем Казанцев разразился статьей в газете «Наш голос» под названием «Еще один самодержец», в которой недоумевал, почему комиссия «пишет под диктовку Каминского». Сам Казанцев посчитал, что причина его вызова в комиссию – стремление свести партийные счеты и, характеризуя ситуацию в общем, писал что «вместо революционной воли и права появилась у нас масса самодержцев, все готовых брать под свою личную ответственность» [Наш голос, 1917, 29 июня, с . 2].
К лету 1917 г. схожесть занимаемых позиций и обострение политической борьбы сблизила анархистов с большевиками. Способствовала этому информационная война, начатая против них эсерами. Эсер Е.Е. Колосов в редактируемой им газете «Наш голос» обвинил одного из лидеров красноярских большевиков Б.З. Шумяцкого в недостойном для революционера поведении в 1914 г. на судебном процессе по делу о красноярском восстании в железнодорожных мастерских 1905 года [Наш Голос, 1917, 13 июня, с. 2-3].
В начале июля на страницах эсеровской газеты были опубликованы материалы, изобличающие красноярских анархистов. 2 июля 1917 г. В статье «Кто такой товарищ Каминский?» Е.Е. Колосов обвинил лидера красноярских анархистов в организации избиений политических заключенных уголовниками в Рижской тюрьме в 1913 г. для сведения личных счетов. В итоге, сравнивая Б.З. Шумяцкого и Вл. Каминского эсер пришел к выводу, что поскольку «Шумяцкий — амнистированный клеветник и предатель», а Каминский – «амнистированный погромщик», то моральный облик обоих не позволяет им занимать ответственных постов в местном Совете [Наш Голос,1917, 2 июля, с. 1-2].Помимо прочего анархисты пытались работать и среди уголовного элемента. 22 мая они приглашали бывших уголовных на митинг [Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, 1917, 21 мая, с. 4].
С образованием 27 июня 1917 г. губернского ИК Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов его состав был пополнен анархистами Корабельниковым (приехавшим из Америки) и Коротневой. Хоть Каминский и не занимал ответственных постов в Совете, он вел в нем довольно активную деятельность. Неоднократно назначался вместе с Корабельниковым комиссарами Совета — по особым поручениям и сбору информации. Был наделен мандатом от ИК производить обыски и аресты самогонщиков и уничтожать самогонку [ГАКК. Ф. Р-258. Оп. 1. Д. 49. Л. 273]. Состоял в ряде комиссий, в частности в комиссии по проверке отсрочек от армии. С работой В.К. Каминского в этой комиссии связан еще один скандал. В конце июня анархист вызвал в комиссию правого эсера, члена ИК Красноярского Совета И.В. Казанцева, без ведома руководителя комиссии Маерчака, под свою личную ответственность. В связи с чем Казанцев разразился статьей в газете «Наш голос» под названием «Еще один самодержец», в которой недоумевал, почему комиссия «пишет под диктовку Каминского». Сам Казанцев посчитал, что причина его вызова в комиссию – стремление свести партийные счеты и, характеризуя ситуацию в общем, писал что «вместо революционной воли и права появилась у нас масса самодержцев, все готовых брать под свою личную ответственность» [Наш голос, 1917, 29 июня, с . 2].
К лету 1917 г. схожесть занимаемых позиций и обострение политической борьбы сблизила анархистов с большевиками. Способствовала этому информационная война, начатая против них эсерами. Эсер Е.Е. Колосов в редактируемой им газете «Наш голос» обвинил одного из лидеров красноярских большевиков Б.З. Шумяцкого в недостойном для революционера поведении в 1914 г. на судебном процессе по делу о красноярском восстании в железнодорожных мастерских 1905 года [Наш Голос, 1917, 13 июня, с. 2-3].
В ответ на критику эсеровской газеты Инициативная группа анархистов-коммунистов присоединилась к организованному Красноярским отделом РСДРП (б) «революционно-общественному» бойкоту Е.К. Колосова. Эсера обвинили в том, что он в редактируемой им газете «Наш голос» «вел гнуснейшую травлю против всех местных рабочих организаций: политических, революционных и профессиональных» [Наш Голос, 1917, 19 июля, приложение].
Таким образом между большевиками и анархистами образовался неформальный политический союз, осуществлявшийся явочным порядком в конкретной совместной борьбе с политическими оппонентами и за достижение провозглашенных целей. Этот союз стал частью так называемого левого блока: блока большевиков, левых эсеров и анархистов. Вместе с тем, необходимо обратить внимание на такие специфические его особенности сложившегося союза, как организационную самостоятельность входящих в него групп, отсутствие практического взаимодействия между левыми эсерами и анархистами (связующим звеном между ними выступали большевики). Они же были и лидерами блока по численности и влиянию в городе. К октябрю численность их организации в городе составляла около 2500 тыс. человек [Красноярская партийная организация в цифрах, 1977, с.2]. Численность левых эсеров была на порядок ниже, примерно несколько сотен. Анархистов же — не более нескольких десятков.
Однако еще до Октябрьской революции в ряде тактических вопросов анархисты занимали более радикальные позиции, чем большевики. 7 июля на митинге в сборочном цехе Красноярских железнодорожных мастерских, посвященном июльским событиям в Петрограде, анархист Каминский, как писал «Наш голос», не только «развивал основные положения большевизма», но требовал более решительных действий: взять власть на местах, захватить землю [Наш голос, 1917, 9 июля, с. 2-3]. 10 июля 1917 г. на общем собрании Красноярского Совета Каминский предлагал «не посылать на фронт ни одного солдата, раз война ведется в интересах капиталистов и захватить немедленно власть в свои руки». 27 сентября на пленуме Красноярского Совета в вопросе о стачке на Красноярском участке Томской железной дороги, Каминский предложил продолжить стачку, даже в случае прекращения ее на остальных участках дороги, аргументируя это необходимостью поднять революционную активность масс, в то время как большевики высказались против, опасаясь раскола в железнодорожном союзе [Красноярский рабочий, 1917, 30 сентября, с. 3].
Очевидно с конца сентября анархисты начинают бороться с большевиками за лидерство в красноярских железнодорожных мастерских, где последние традиционно имели большее влияние. Немалую роль сыграл в этом и Каминский. Энесовский «Голос народа» отмечал, что в железнодорожном бюро труда заседает анархист Каминский. "Он и старается втереть своих товарищей по партии в мастерские и депо в качестве «рабочих» [Голос народа, 1917, 28 сентября, с. 3-4]. При этом пропаганда анархистов имела определенный успех. «Голос Народа» писал, что среди мастеровых и рабочих красноярских железнодорожных мастерских наблюдается течение против большевиков. «Некоторые из мастеровых и рабочих уже разочаровались в своих кумирах и бросаются в объятия анархистов. Бросаются потому что анархисты больше обещают» [Голос народа, 1917, 6 октября, с. 3; 12 октября, с. 4 ].
Однако до прихода большевиков к власти эти противоречия не имели особого значения. Большевики были не прочь, как отмечает В.В. Кривенький, «использовать их (анархистов) в качестве разрушительной силы против буржуазии» [Политические партии России: история и современность, 2000, с. 226].
В интересах дальнейшего развития революции 28 октября на заседании ИК Красноярского Совета блок большевиков левых эсеров и анархистов поддержал позицию перехода власти к Совету [Корноухов, 1981, с. 103-104]. На следующий день первым в Сибири губернский ИК заявил о переходе к нему всей власти в губернии. Существенную роль левый блок сыграл и в подавлении Иркутского юнкерского восстания против Советской власти в декабре 1917 г. В качестве руководителей красногвардейских отрядов посланных на помощь большевикам Иркутска выступили: В.К. Каминский, С.Г. Лазо, Б.З. Шумяцкий. При этом Каминский в определенный момент сыграл одну из главных ролей. Его отряд был « единственным устоявшим против юнкерского наступления» [Рабоче–крестьянская газета, 1917, 31 марта, с. 4].
С осени 1917 г. заметно возрастает активность красноярских анархистов. В немалой степени этому способствует приезд в Красноярск анархистов, бежавших из Петрограда после июльских событий. Помимо Инициативной группы анархистов – коммунистов, образуется вторая группа — Союз анархо-синдикалистской пропаганды, который с 8 декабря 1917 г. начинает издание еженедельной газеты «Сибирский анархист», редакторами которой стали А. Ларин, Я. Без и К. Каликис. Обеими сотрудничавшими группами активно распространялась анархическая литература: работы классиков анархизма М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина, популярные брошюры [Штырбул, 1996, с. 178 ]. Анархисты начинают работу среди солдат. Для этой цели ими был создан «союз беспартийных солдат».
В одном из первых номеров «Сибирского анархиста» было опубликовано стихотворение Каминского, который, как оказалось, имел склонности к творчеству:
За хлеб и за волю, за люд трудовой
За братьев голодных забитых,
С гнетущею властью мы начали бой
Восстали на сильных и сытых!
Подняли грозное знамя борьбы
Мы черное знамя подняли,
И счастье отымем свое у судьбы
О нем мы веками мечтали!
Под знаменем черным мы ринемся в бой
Нам ненависть знамя вручила,
Хотим ненавидеть мы злобой святой
Гнетущие темные силы
За братьев голодных мы в битву пойдем
Разрушим и власть и законы
И всех кто несчастлив к себе мы зовем
Под черные бунта знамена.
Так смело же братья, уж подан сигнал
За счастье, за хлеб и за волю
Долой государство, долой капитал
В ряды кто судьбой недоволен.
[Сибирский анархист,1917, 8 декабря, с.3].
Перевыборы ИК Красноярского 12 декабря принесли большевикам и левым эсерам полную победу: большевиков – 12, левых эсеров – 6 [Рабоче – крестьянская газета, 1917, 16 декабря, с.4]. Наметились и новые тенденции в работе Советов. Основные вопросы, принимаемые Советом, стали первоначально обсуждаться и одобряться его большевистской фракцией. Это приводило к уменьшению роли Совета и подмене его функций фракцией. С этого времени анархисты в деятельности совета участия не принимают. Противоречия между ними и большевиками приобретают масштабный характер.
Еще в конце ноября 1917 г. меньшевистская газета «Дело рабочего» отмечала, что "анархисты во главе со знаменитым Каминским недовольны «нерешительной» политикой большевиков и намерены порвать с ними[Дело рабочего, 1917, 6 декабря, с. 3]« Анархисты выступили против узурпации Советов одной партией. На страницах „Сибирского анархиста“ в начале декабря 1917 г. красноярские анархисты призывали массы самоорганизовываться в первичные беспартийные классовые организации, и брать в свои руки распределение продуктов и организацию производства. Советы, по их мнению, должны стать органами „не властвующими, не повелевающими, но исполняющими волю“ этих организаций, служить „регулятором общественной и экономической жизни страны“ [Сибирский анархист,1917, 8 декабря, с.1].
Считая что авторитетность Советов должна быть превыше всего, анархисты призывали не созывать „реакционное“ Учредительное собрание и немедленно „уничтожить“ городские думы и земства, „где буржуазия организует свое господство и закабаляет посредством законов рабочий класс“. Поэтому они резко негативно отнеслись к участию большевиков в данных учреждениях, считая это актом соглашательства с буржуазией. „Если вы хотите всецело стоять на стороне Советов, то вы должны немедленно собраться с духом и уничтожить сразу и навсегда всякие Учредительные собрания, городские думы и земства“ — обращался к большевикам „Сибирский анархист“ 26 января [Сибирский анархист, 1918, 26 января, с.2]
Серьезные расхождения между политическими союзниками возникли по вопросу о формах социалистических преобразований в экономике. Выступая за немедленную социализацию — передачу предприятий под управление трудовых коллективов, анархисты считали „половинчатой“ большевистскую политику рабочего контроля и отрицательно отнеслись к созданию в декабре 1917 г. ВСНХ, рассматривая это как попытку централизации управления производством. Для решения экономических проблем, помимо социализации производства, они призывали „перейти от бумажных декретов и полумер к живому и яркому социальному действию“: изъять все продукты из частноторгового оборота и устроить прямой товарообмен между городом и деревней [Сибирский анархист, 1918, 5 января, с.2].
Таким образом, после Октября анархисты Красноярска во главе с Каминским, как и в целом в стране, выступили сторонниками теории так называемой „третьей революции“, цель которой — переход власти и управления производством к федерации органов революционного территориального и производственного самоуправления.
Активная критика организационных форм и первых мероприятий советской власти с радикально левых позиций заставила большевиков отмежеваться от бывших союзников и искать пути и средства к их нейтрализации. Как верно отмечалось в газете „Дело рабочего“, „когда большевики увидели, что аппетиты анархистов грозят уже и их собственному благополучию, они со свойственной им решительностью приняли меры обуздания“ [Дело рабочего, 1918, 30 июня, с. 2].
На руку большевикам сыграли публикации кадетской газеты „Свободная Сибирь“. Автор статей „Арест грабителя-анархиста“, „Анархисты-хамелеоны“ и др. Вяч. Храмцов обвинил анархистов в вымогательствах, грабежах и связях с уголовным миром [Свободная Сибирь, 1917, 19, 20 декабря]. Установить правдоподобность этих фактов вероятней всего не представляется возможным, но важно другое: до момента перехода анархистов в открытую оппозицию большевикам, последние на подобные слухи не обращали внимания. Ситуация в корне изменилась к концу 1917 г. 27 декабря по постановлению ИК Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов В.К. Каминский был арестован. Обвинен он был в мародерстве во время своего участия в подавлении антисоветского юнкерского восстания в Иркутске. В постановлении ИК говорилось: „заключить под стражу в одиночную камеру под строжайший надзор – запретить всяческие сношения с остальными заключенными“ [ГАКК. Ф. Р-258. Оп. 1. Д. 15. Л. 113].
Несмотря на это анархисты усилили критику большевиков. В „Сибирском анархисте“ в марте 1918 г. они отмечали, что „большевики“, как нечто характерное перестали существовать. Народилась новая власть, новое правительство». Но «мы, анархо-синдикалисты, будем бороться против захвата власти в Советах какой бы то ни было политической партией, пока в них будет находиться революционный пролетариат» [Сибирский анархист, 1918, 15 марта, с.2]. Разгром второй группы красноярских анархистов – Союза анархо–синдикалистской пропаганды пришелся на период «удушения» большевистской властью прессы оппозиционных партий весной 1918 г. В марте были закрыты газеты «Сибирский анархист» и «Свободная Сибирь».
Дело Каминского слушалось в революционном трибунале 28 марта. Все свидетели отвергли обвинение анархиста в мародерстве и говорили о недоразумении. По их словам Каминский отнял вещи у мародера-красногвардейца и собирался сдать их в штаб. В итоге трибунал не принял никакого решения за недостаточностью доказательств. Дело было отправлено на доследование [Рабоче-крестьянская газета, 1917, 31 марта, с. 4]. О других заседания трибунала не удалось найти никаких сведений.
По отрывочным данным известно, что вскоре после заседания трибунала он был освобожден. Однако в мае вновь арестован большевиками [ГАКК. Ф. Р-1763. Оп. 1. Д. 62. Л. 138]. Где был анархист во время падения советской власти в городе не известно. Но в списках арестованных большевиков и сочувствующих, сидящих в красноярской тюрьме после чехословацкого переворота, его нет. Поэтому о дальнейшей судьбе анархиста остается только гадать.
Источники
- Государственный архив Красноярского края (ГАКК)
- Голос народа. Красноярск, 1917. 28 сентября, 1 октября, 6 октября, 12 октября.
- Дело рабочего. Красноярск, 1917. 6 декабря; 1918. 30 июня.
- Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов. Красноярск, 1917. 12 апреля, 21 мая, 7 июля.
- Красноярский рабочий. Красноярск, 1917. 30 сентября.
- Манифест анархистов-коммунистов. Красноярск, 1917.
- Наш Голос. Красноярск, 1917. 12 апреля, 13 апреля, 20 апреля, 13 июня, 29 июня, 2 июля, 9 июля, 19 июля, 22 июля.
- Рабоче-крестьянская газета. Красноярск, 1917. 16 декабря; 1918. 31 марта.
- Свободная Сибирь. Красноярск, 1917. 17 декабря, 19декабря, 20 декабря.
- Сибирский анархист. Красноярск, 1917. 8 декабря; 1918. 5 января, 26 января, 15 марта.
- Корноухов Е.М. Борьба партии большевиков против анархизма в России. М., 1981.
- Красноярская краевая партийная организация в цифрах. Красноярск, 1977.
- Политические партии России: история и современность. М., 2000. Штырбул А.А.
- Анархистское движение в Сибири в I-й четверти XX века. Ч. 1. Омск, 1996.
Комментариев нет:
Отправить комментарий